— Послушай, Дэвид… Босс дрался с ними, поэтому его иубили.

— Мои родители тоже бы стали драться.

Тэлли прикусила губу и сосредоточила все свои мысли на том,чтобы не свалиться с доски. Когда они подлетели к тому месту, где маршрутскайбординга проходил ближе всего к дому родителей Дэвида, он спрыгнул и бегомпомчался вниз по склону.

Тэлли, понимая, что скайборд до сих пор полностью незарядился, воспользовалась передышкой и разложила доску на солнце. Она неспешила узнать о том, что чрезвычайники сделали с Мэдди и Эзом. Но стоило ейподумать, что Дэвид увидит, что произошло с его родителями, а рядомникого-никого не будет, чтобы поддержать его… Тэлли бросилась за ним следом.

Она не сразу отыскала тропу в густом подлеске. Двое сутокназад они пробирались здесь среди ночи и шли с другой стороны. Тэллиприслушивалась — не слышны ли шаги Дэвида, но до нее не доносилось ни звука. Апотом ветер переменился, и из-за деревьев потянуло дымом.

Спалить дом было не так легко.

Врытый в гору дом с каменными стенами и крышей сам по себесгореть не мог. Но чрезвычайники, по всей видимости, бросили внутрь дома что-тогорючее. Окна взорвались, трава перед домом была усыпана осколками стекла, отдвери не осталось ничего, кроме нескольких обугленных кусков доски, которыеболтались на петлях, скрипя на ветру.

Дэвид стоял перед дверным проемом и не решался переступитьпорог.

— Оставайся тут, — сказала ему Тэлли.

Она вошла в дверь, но дальше шагнуть в первый момент несмогла. Внутри дома было тяжело дышать. Лучи утреннего солнца были наполненылетающим пеплом, его хлопья кружились около Тэлли — маленькие спиральныегалактики, возникавшие при каждом шаге.

Обуглившиеся половицы превращались в пепел и проваливались,стоило на них ступить. Кое-где деревянный пол выгорел дотла и обнажился камень.Но некоторые предметы пережили пожар. Мраморная статуэтка, которую Тэлли хорошозапомнила после первого визита в этот дом, непостижимым образом уцелевшийковрик на стене. В гостиной на фоне почерневшей мебели белело несколько чайныхчашек. Тэлли взяла одну чашку. «Если уцелели чашки, — подумала она, —то человеческое тело должно было оставить не только следы».

Она сглотнула ком, больно сжавший горло. Если родителиДэвида на момент пожара находились здесь, найти то, что от них осталось, несоставит труда…

Дальше, в небольшой кухоньке на потолке висели фабричногоизготовления кастрюли и сковороды. Кое-где сквозь копоть проглядывал блестящийметалл. Тэлли заметила пакет с мукой и несколько кусочков сухофруктов. При видепродуктов у нее заурчало в животе.

Последней комнатой была спальня.

Скошенный каменный потолок здесь нависал низко. Краска настенах потрескалась и закоптилась. Тэлли почувствовала, что от кровати все ещеисходит жар. Набитый соломой матрас и толстые пледы стали отличным топливом.

Но Эза и Мэдди в момент пожара в доме не было. В комнатеТэлли не увидела ничего, хотя бы смутно напоминающего человеческие останки. Онаоблегченно вздохнула и пошла обратно, внимательно глядя по сторонам. Выйдя издома, она покачала головой.

— Либо их забрали чрезвычайники, либо им удалось уйти.

Дэвид кивнул и стремительно вошел в дом. Тэлли рухнула наземлю и закашлялась. Ее бронхи наконец начали извергать пыль и дым, которыми онанадышалась в доме. Она посмотрела на свои руки и увидела, что они выпачканы всаже.

Дэвид вернулся из дома с длинным кухонным ножом.

— Руки вытяни, — распорядился он.

— Зачем?

— Наручники. Не могу их видеть.

Тэлли кивнула и протянула Дэвиду руки. Он осторожно подсунуллезвие ножа под пластиковый браслет и принялся водить им туда и обратно,пытаясь перепилить наручник.

Прошла целая минута. Дэвид вынул нож из-под браслета инедовольно проговорил:

— Не получается.

Тэлли пристально посмотрела на собственную руку. Напластмассе не осталось и следа. Она не видела, каким образом чрезвычайникразделил наручники — ведь руки при этом были скованы за спиной, — но унего это получилось мгновенно. Может быть, с помощью какого-то химическоговещества.

— Возможно, это какой-то авиационный пластик, —предположила она. — Ну знаешь, тот, который прочнее стали.

Дэвид нахмурился.

— Но как же тогда ты их разомкнула?

Тэлли разжала губы, но не смогла выговорить ни слова. Немогла же она объявить Дэвиду, что чрезвычайник сам отпустил ее.

— И почему у тебя, кстати, по два наручника на обеихруках?

Тэлли в отчаянии устремила взгляд на свои руки и вспомнила,что сначала ей надели наручники в тот момент, когда арестовали, а потом — ещераз, перед столом, за которым восседала доктор Кейбл, когда та распорядилась,чтобы Тэлли пошла и принесла медальон.

— Не знаю, — сумела-таки выговорить Тэлли. —Наверное, всем надели по две пары наручников. Но разомкнуть их труда несоставило. Я перерезала цепочку с помощью острого камня.

— Странно. — Дэвид покачал головой, глядя нанож. — Отец всегда говорил, что более полезной вещи он из города с собойне принес. Высокотехнологичный сплав, моноволокно…

Тэлли пожала плечами.

— Наверное, цепочка была из чего-то другого, не из тогопластика, что браслеты.

Дэвиду явно не очень в это верилось. Но в конце концов онпожал плечами.

— Ну ладно. Что делать? Придется с ними смириться. Ноодно ясно: моим родителям уйти не удалось.

— Откуда ты знаешь?

Дэвид повертел в руке нож.

— Если бы отец успел, он бы ни за что не вышел из домабез этого ножа. Значит, чрезвычайники застали их врасплох.

— Ох… Мне очень жаль, Дэвид.

— По крайней мере, они живы.

Он посмотрел в ее глаза, и Тэлли увидела, что в них большенет страха.

— Что ж, Тэлли, ты все еще хочешь отправиться на ихпоиски?

— Да, конечно.

Дэвид улыбнулся.

— Отлично. — Он сел на землю рядом с ней,обернулся, посмотрел на дом и покачал головой. — Забавно. Мама всегдапредупреждала меня о том, что такое может случиться. Они старались подготовитьменя к этому всю мою жизнь. И довольно долго я им верил. Но прошли годы, и ястал сомневаться. Может быть, думал я, мои родители просто страдают паранойей?Может быть, как говорят многие беженцы, на самом деле чрезвычайники несуществуют?

Тэлли молча кивала, не решаясь вымолвить ни слова.

— А теперь, когда все уже произошло, мне кажется, чтоэто еще более нереально.